Вскоре вокруг них сгустилась темнота, и в небе, подобно россыпи бриллиантов, загорелись звезды. Джерико и Дейзи сидели напротив друг друга, а Ники свернулась калачиком на спальном мешке.

Пока грелась вода, Дейзи открыла свой рюкзак и достала оттуда два пластиковых контейнера.

– Что это?

– Ужин, – улыбнулась она. – Вчера вечером я испекла еще одну партию пирожков с мясом, чтобы взять их с собой. Еще я приготовила немного кукурузной похлебки. Ее нужно только подогреть.

Джерико изумленно покачал головой.

– Вообще-то это задумывалось как испытание на выносливость, а не как пикник.

– Нам нужно подкрепиться. Я решила, что пирожки и похлебка – оптимальный вариант. Не беспокойтесь, – добавила она с ноткой сарказма. – Если хотите, завтра мы можем жевать кору, но сегодня будем есть то, что приготовила я.

Он рассмеялся:

– Жевать кору?

Наклонив голову, Дейзи смущенно посмотрела на него:

– Вам следовало бы делать это чаще?

– Есть кору?

– Нет. Улыбаться.

Джерико наблюдал за тем, как она насыпает в воду кофе.

– Вы не перестаете меня удивлять, – произнес он после продолжительной паузы. – Я ожидал, что вы сегодня рано ляжете спать.

– Я это знаю.

– Тогда почему продолжаете упорствовать?

Дейзи подтянула колени к груди и обхватила их руками.

– Чтобы доказать себе, что я могу это выдержать до конца, – призналась она, задумчиво улыбаясь. – Я не стану лгать, будто не устала и у меня не гудят ноги, но я это сделала.

Он кивнул, желая сделать ей приятное:

– Да, сделали.

– Значит, я сдала экзамен?

– Пока нет, – ответил Джерико, с неохотой думая о том, что ее ждет. Завтра путь будет труднее и она еще сильнее устанет. Вдруг он обнаружил, что ему неприятны эти мысли. – Вы должны продержаться два полных дня и две ночи.

– Я продержусь, и вы это знаете.

Ее голос был мягким и спокойным, но в нем слышалась стальная решимость. Ее глаза неистово сверкали в свете костра.

– Убежден, вы приложите все усилия, – сказал Джерико.

– Это уже что-то.

Рядом билась о камни вода, и этот шум был похож на сотни одновременных вздохов. Прохладный ветер зашелестел в ветвях деревьев, и Дейзи плотнее закуталась в куртку.

– Мне до сих пор не верится, что здесь наверху так холодно. В Лос-Анджелесе по ночам все еще тепло.

– Возможно, к концу месяца здесь выпадет первый снег.

– Мне бы очень хотелось при этом присутствовать.

– Поживем – увидим. – Протянув руку, Джерико осторожно потрогал кончиками пальцев кофейник, после чего взял полотенце и снял горячий сосуд с камня. Пока он наполнял две кружки дымящимся черным напитком, Дейзи поставила на огонь кастрюлю и вылила в нее кукурузную похлебку.

– Она будет готова через несколько минут, – сказала девушка, сделав глоток кофе. – А пока расскажите мне о Бранте.

Ее просьба застигла его врасплох.

– Что вы имеете в виду? – спросил он, пристально глядя на нее.

– Я хочу знать, как жил Брант в последнее время. Был ли он счастлив?

Глава 5

Нахмурившись, Джерико произнес:

– Счастлив? Никто не счастлив на поле боя.

– Вы прекрасно понимаете, что я имела в виду, – настаивала она.

Он уставился в кружку с кофе, словно ища в ней ответы.

– Да, понимаю, – наконец произнес он. – Гражданские часто задают этот вопрос, но в действительности не хотят знать, что такое зона военных действий.

– Я хочу знать, как жил мой брат.

Он изо всех сил старался сохранять бесстрастное выражение лица.

– Брант выполнял свою работу. Хорошо выполнял. Он был всеобщим любимцем.

Когда Дейзи открыла рот, чтобы задать новый вопрос, он прервал ее:

– Дейзи, оставьте это.

– Не могу, – ответила она. Ее янтарные глаза были полны грусти. – Я должна знать.

Вздохнув, Джерико сделал глоток кофе и рассказал ей все, что мог, опуская самые страшные детали. Гражданским не понять, каково находиться в зоне военных действий. Не познать приливов чистого адреналина, за которыми следуют долгие часы скуки. Не понять, что значит отдать свою жизнь в руки другого человека или нести ответственность за жизнь группы людей, что для военных было рутиной. Поэтому он решил не вдаваться в подробности.

– Днем было ужасно жарко, а ночью так холодно, что мы едва не просыпались с сосульками на носу.

– Брант в своих письмах жаловался на холод, и я послала одеяла всему его подразделению.

– Я знаю, – ответил он с искренней улыбкой. – В тот день был настоящий праздник. После этого всякий раз, когда Брант получал от вас посылку, его друзья собирались вокруг него в надежде на маленький подарочек от вас.

– Я рада, – сказала Дейзи, хотя ее лицо было печальным.

Внезапно ему захотелось сделать ей приятное. Показать ей, что ее заботу оценил не только ее брат.

– Военнослужащие ценят вещи, которые в армии трудно достать. Вы даже не представляете, как ребята были рады вашим посылкам с растворимым кофе и шоколадом. После этого еда быстрого приготовления некоторое время казалась им безвкусной.

Дейзи кивнула:

– Брант однажды дал мне попробовать такую еду. – Она поморщилась. – Это была запеканка с тунцом.

Джерико рассмеялся:

– Кстати, у меня в рюкзаке есть несколько банок, так что если вы хотите…

– Нет, спасибо, – ответила Дейзи, затем наклонилась, чтобы помешать похлебку.

Воздух наполнился аппетитным ароматом супа, и Джерико мысленно поблагодарил свою спутницу за то, что она позаботилась об ужине. Ее пирожки с мясом были намного лучше, чем полуфабрикаты.

– Вы ведь были рядом с ним, когда он умирал, не так ли?

Ее слова почти утонули в шуме реки, но Джерико их расслышал. Ее глаза были полны тревоги, словно она боялась узнать ответ.

Здесь начиналась опасная территория. Если он даст ей недостаточно информации, она будет просить еще, если слишком много, ее станут мучить ночные кошмары.

– Да, был, – осторожно ответил Джерико.

– Он не мучился?

Даже если б и мучился, он бы ей об этом не сказал. К счастью, ему не нужно было лгать.

– Нет. Он говорил о вас. Просил меня помочь вам, если вы будете в этом нуждаться.

– Мой младший брат пытался меня защитить, – задумчиво произнесла Дейзи, и по ее щеке покатилась слеза.

– Это удел всех братьев, – ответил он, думая о своих трех братьях Джефферсоне, Джастисе и Джессе. После своей отставки он редко с ними виделся.

В действительности таков был его осознанный выбор. Он нуждался в уединении, и его братья относились к этому с уважением. Их женам, правда, удавалось несколько раз вытащить его отсюда на семейные торжества. В те дни он, вопреки логике и здравому смыслу, испытывал приступы зависти, и ему становилось стыдно. Джерико искренне радовался за своих братьев, которые обзавелись семьями и были счастливы. Еще в детстве он решил, что не хочет жить как все, но рядом со своими братьями и их семьями всегда чувствовал себя одиноким.

– У вас три брата, не так ли?

– Да, – ответил он, вернувшись к реальности.

– Вы близки?

– Когда-то были, – признался он. – Когда мы выросли, каждый из нас выбрал собственный жизненный путь. У каждого свой дом, свое дело. Все мы очень заняты и встречаемся по праздникам. Джефферсон живет в Ирландии, и мы редко видимся.

– Очень жаль, – сказала Дейзи, наливая похлебку в миски и протягивая ему одну. Семья – это важно. Важнее всего в жизни.

Это напомнило ему о том, что теперь, когда Дейзи потеряла брата, у нее нет семьи. Хотя Джерико редко видел своих родных, он не представлял себе жизни без них.

В свете костра Дейзи выглядела красивой и нежной. Мягкие темные волосы падали ей на плечи, в больших янтарных глазах отражалось пламя. Она ела суп и, погруженная в свои мысли, не могла знать, что один лишь ее вид пробуждает в нем желание.

Джерико вспомнил об их утреннем разговоре с Сэмом. Возможно, его старый друг прав. Возможно, Джерико лишь придирается к Дейзи и несправедлив к ней.